Главный спор этого лета в Рунете: "Пора валить?"

На некоторых российских оппозиционных сайтах и в социальных сетях все чаще появляются тексты, авторы которых считают, что с нынешней системой власти в России бороться бесполезно, и лучший выход в этой ситуации – отъезд из страны. Русская служба Би-би-си пообщалась с некоторыми из тех, кто сменил устроенную жизнь на родине на жизнь эмигрантов.

"Я чувствую, что я со своими воззрениями и установками не вписываюсь в местный контекст, совсем. И я не хочу спорить с так называемым большинством", - говорит культурный обозреватель Ольга Шакина, уехавшая из России больше года назад.

Несмотря на демонстративную позицию смирения, звучащую в этой реплике, совсем тихого отъезда у Шакиной не получилось.

Весной в российских СМИ вышло сразу два ее текста о личном опыте эмиграции. Второй материал - с пошаговыми инструкциями для всех, кто готов собирать чемодан, под маняще-провокативным заголовком "Как я свалила" - был опубликован всего через месяц после аннексии Крыма. Текст на сравнительно небольшом культурном портале Colta.Ru прочитали несколько десятков тысяч человек; в "Фейсбук" Шакиной посыпались просьбы поделиться контактами юриста и риэлтора, с помощью которых она приобрела себе домик в Латвии.

Среди тех, кто писал сообщения, были не только представители творческой интеллигенции, но и "нормальные люди, которые заняты совершенно нормальными делами" - бизнесмены и даже госслужащие, рассказывает Шакина. Логика у всех одна: люди хотят получить гарантии того, что они больше не привязаны к России, и готовы потратить на это свои сбережения.

К лету о новой волне российской эмиграции уже заговорили как об очевидно существующем явлении. Одна за другой в СМИ стали появляться статьи с упоминаниями "очередей на репатриацию в израильское посольство" и прощальные колонки отъезжающих. Но миф о том, что люди массово уезжают из России, был развеян социологами.

По данным "Левада-центра", число желающих разорвать свои отношения с "этой страной" за последний год уменьшилось, а не увеличилось. Подавляющее большинство испытывает гордость по поводу Олимпиады в Сочи и решительных действий России в международной политике. Эмиграцию же в соцсетях обсуждают настолько маленькие - даже маргинальные - группы, что они не могут оказать влияния на общероссийские цифры, объясняет замдиректора "Левада-центра" Алексей Гражданкин.

Меньшинство и большинство

"Все говорят: "Большинство, большинство. Давайте-ка вы учитывайте права большинства. Большинство хочет другие фильмы, большинство не хочет те фильмы, которые вам нравятся". Очень хорошо. Пусть большинство остается здесь и смотрит свои фильмы. Пусть оно радуется тому, что Крым их, что снимают патриотическое кино. Зарплата у них при этом 5 тысяч рублей, но зато они гордятся своей страной", - говорит Шакина.

У меньшинства, оказавшегося вне мейнстрима общественной мысли, в такой ситуации остается простой выбор, продолжает Шакина. Или оставаться в России и вопреки всему доказывать свое право на эту территорию, или "в каком-то смысле признать свое поражение" и поискать новое место жительства. У двух частей одного народа как будто даже не оказалось общих ценностей, вокруг которых можно было бы сплотиться.

Для Шакиной разрыв оказался настолько велик, что проще было бросить насиженное место в России и вообще уйти от этой дискуссии, переехав в Латвию.

Уезжающий в ближайшие недели в соседнюю Литву правозащитник Артем Чапаев замечает, что в России действительно очень устаешь от общественной дискуссии, которая постоянно "сводится к какому-то животному средневековому уровню". С Шакиной он не знаком, но их рассуждения о мотивах для отъезда порой совпадают почти дословно - разница только в интонациях.

Шакина, уехавшая еще год назад, за час нашей беседы несколько раз повторяет, что она считает навязывание европейских ценностей большинству проявлением такого же тоталитарного мышления, как и навязывание меньшинству безоговорочного патриотизма.

Чапаев же почти сразу безапелляционно заявляет: "То, что "90% населения – говно", меня уже давно не поражает". Претензии к "молчаливому большинству" у него и общественного, и личного характера.

Гей с еврейскими корнями, Чапаев, как он сам говорит, с 14 лет уяснил, каково это - быть изгоем в России. В начальных классах приходилось врать, что он русский, в средней школе к этому добавилась ложь о сексуальной ориентации. К 34 годам обзавелся новыми ярлыками: либерал, правозащитник. Про себя мрачно шутит, что он и есть один из "национал-предателей", о которых после аннексии Крыма упоминал Путин.

Любой здравомыслящий человек в России обречен спорить по поводу базовых вещей, которые в цивилизованном мире вообще не подлежат обсуждению, говорит Чапаев. Обсуждению и переосмыслению подлежит все: нужно ли осуждать Сталина? Всегда ли плохо убивать людей или иногда все-таки можно? Есть ли права у геев? Можно ли отобрать у соседней страны кусок территории? А если захочется?

"Невозможно все время в каких-то базовых морально-этических категориях ковыряться, и тратить на это свою жизнь. Хочется уже от них оттолкнуться", - объясняет он.

Однако до эмиграции Чапаева довели вовсе не бесконечные споры о Сталине.

"Я не то что [очень устал] тут. Мне просто страшновато", - признается он.

"Сейчас им все позволено"

В рабочие обязанности Чапаева, сотрудничающего сразу с двумя правозащитными организациями, входит, как он говорит, "противостояние аду". Вместе со своими коллегами он пытается защищать от беспредела заключенных и наркозависимых.

При этом сам он, не являясь ни заключенным, ни наркозависимым, не может сказать, что он чувствует себя в безопасности. Именно это ощущение незащищенности и стало "подъемной силой", которая сумела сдвинуть с места Чапаева.

"Сейчас им все позволено. Завтра они позвонят тебе в дверь, выстрелят тебе в голову, и им ничего за это не будет. На них ничто не надавит, никто их не остановит. Они сейчас могут все, вообще все. Для них нет международного давления – они пустились в отрыв по полной. Протестировали свои способности, напав на целую страну", - говорит Чапаев.

"Если они уничтожат человек 100-200, выбрав эти 100 человек как в лотерею, то ничего им за это не будет, - продолжает он. - А 89% населения поддержат их выбор убить именно эти 200 человек после двух телепрограмм на телеканале "Россия". И вот они вам скажут: "Народ хочет, чтобы вас убили. Извините". И пустят вам пулю в лоб. Вот и все".

Кто такие "они", Чапаев не поясняет, но из долгого яростного монолога становится понятно, что это и представители государственных органов, и простые обыватели. Его рассуждения полны сарказма, но порой откровенно граничат с паранойей: источник опасности он видит даже в бабушках, поливающих цветы у подъезда, и в мужчинах, спешащих после работы к своим женам. Как раз такие мирные с виду люди, по его мнению, дома выходят в интернет и начинают строчить человеконенавистнические комментарии в интернете: "Сдохните, мрази, национал-предатели", "Всех этих геев нужно убить, кастрировать, сжечь".

Наконец Чапаев показывает пальцем на посетителей московской кофейни и произносит: "Посмотри вокруг себя, это враги". Я смотрю: в полупустом зале едят свой обед замотанные офисные работники.

"По-моему, ты преувеличиваешь. Я думаю, им все равно", - возражаю я.

"Так это и есть враги. Когда меня будут убивать, им всем будет [всё равно]. Когда тебя будут убивать, им тоже будет [всё равно], ты не думай", - восклицает Артем.

Суды: волна за волной

Тревожные настроения в либеральной среде усиливаются от новостей о новых и старых политических делах.

Кандидатов в депутаты Мосгордумы Николая Ляскина и Константина Янкаускаса обвиняют в мошенничестве из-за того, что чуть меньше года назад они активно участвовали в избирательной кампании Алексея Навального. Сам Навальный находится под домашним арестом.

У другого оппозиционера - Сергея Удальцова - продолжается суд. Судят еще четырех "узников 6 мая" из "второй волны" уголовного дела.

Следственный комитет, тем временем, запускает "третью волну": спустя два года после митинга 6 мая возобновляются аресты и задержания по "болотному делу". Следователи публикуют на своем сайте грозные обещания найти и предать суду всех "участников массовых беспорядков". Десятки тысяч человек, пришедшие 6 мая 2012 года на Болотную площадь, теоретически могут принять это на свой счет.

Как выясняется, в безопасности себя не чувствует даже человек, который уже отсидел свое по "болотке". Амнистированный Владимир Акименков допускает, что однажды к полутора годам, проведенным в СИЗО, могут добавиться новые. Причем не исключено, что все по тому же "болотному делу".

"Зря чувак вернулся"

"Если я сейчас прибью мошонку к Красной площади, выйду с плакатом "Путин - [нехороший человек]", или буду как-то по-другому укалывать власть, я не исключаю для себя нового уголовного дела, - говорит Акименков. - Даже допускаю, что сейчас найдут какого-нибудь "потерпевшего" по моему делу и меня снова посадят по "болотке". Дадут года три-четыре. Если меня снова посадят, мне, конечно, будет грустно. Но уже не боязно".

С Акименковым я разговариваю в здании Басманного суда. В июне 2012 года решать вопрос об аресте по этим коридорам в наручниках вели его самого. Теперь Акименков сидит на скамейке и ждет, пока приставы приведут Дмитрия Ишевского - нового обвиняемого по "болотному делу".

На суде следователь говорит, что поместить Ишевского в СИЗО нужно потому, что он, среди прочего, слишком часто и слишком надолго выезжал за границу. "Даже если это правда - зря чувак вернулся. Потому что арест - это не на месяц и не на год", - замечает Акименков.

При этом сам он, даже допуская риски новых уголовных дел, не рассматривает для себя вариант с отъездом из страны. Мотивация диссидентская: бороться за свое свободное будущее нужно до конца. Акименков в довольно свободной форме цитирует Владимира Буковского, который когда-то отказался уезжать и предложил эмигрировать "Брежневу с компанией". О том, что впоследствии Буковский сел в тюрьму и все-таки отправился в Великобританию, но уже по решению советских властей, а не по своей воле, активист не упоминает.

"Я когда вышел, сказал, что даже самоубийство я рассматриваю более вероятным вариантом, чем эмиграцию… Пусть, я не знаю, Володя в Китай едет, а не я", - говорит он.

Майдан в Порту

До конца бороться за свободную Россию собирался еще один политический активист - Павел Елизаров. Теперь он выступает на "местном майдане" в Порту и регулярно обновляет сайт bolotnoedelo.info.

Два года назад Елизаровым заинтересовались следователи; спастись от "болотного дела" ему удалось чудом. С обысками по месту его прописки приходили дважды, но оба раза активист по случайности оказывался в отъезде за границей. Вернувшись в Москву, Елизаров стал жить у друзей, не задерживаясь в случайных квартирах больше, чем на несколько дней.

Но даже когда следователи стали приходить по этим адресам, он по-прежнему не собирался никуда уезжать.

Все решил случай: однажды вечером Елизарова прямо на улице остановили полицейские, сказав ему, что он похож на человека, укравшего чей-то мобильный телефон. Активиста привезли в отделение, знакомые перепугались и стали звонить в ОВД, требуя объяснить причины задержания - "болотное дело" к этому моменту уже шло полным ходом. Елизарова в итоге отпустили, выдав на прощание явный намек на возможные проблемы: "Ты политический активист, если будешь продолжать, то…"

После этого друзья-активисты убедили его, что лучше все-таки уехать на какое-то время.

Вещи из дома Елизарова забирали они же, потому что рядом с подъездом весь день дежурили полицейские. В чемодан не положили ни свитера, ни пальто - уезжая из Москвы, активист думал, что его отъезд не продлится долго. Думал переждать "горячую фазу" и вернуться ближайшей осенью.

"Говорят, что у всех эмигрантов, не только политических, такое отношение. Они рассчитывают скорее вернуться, но жизнь по-другому складывается", - говорит мне Елизаров по "скайпу" из Порту. Уехать на год, а не на всю жизнь проще и психологически, и технически.

В Москве с тех пор Елизаров так и не был. Выждав месяц на Украине, он уехал жить в Мозамбик.

"Любому пожелал бы такой опыт"

Про себя Павел Елизаров говорит, что он натура романтическая, тянет на приключения. Выбирая новое место жительства, активист руководствовался принципом "где интереснее". Так отпали соседние с Россией страны, куда перебрались другие политические эмигранты (несколько человек, бежавших от "болотного дела", обосновались в Литве и Финляндии).

"Смысла, мне кажется, мало от таких путешествий. Интересно в другую культуру", - объясняет Елизаров.

Мозамбик манил тем, что на севере страны нашли газ, и туда потекли инвестиции и люди из других стран. Елизаров решил, что тоже сможет там пригодиться, и зарегистрировал компанию по разработке сайтов. Однако уже через год активист из России столкнулся с африканской бюрократией и коррупцией.

"Оказалось, что в этих их министерствах чиновники сидят и выдумывают новые правила. Закон они так интерпретируют, что они могут накрутить все, что хотят. Мне сказали ехать в Москву, идти в посольство Мозамбика и получать там разрешение на работу, несмотря на то, что у меня компания была", - объясняет Елизаров.

Взятку в 1000 евро он платить не захотел, потому что против коррупции он боролся еще в России. Вместо этого он снова собрал чемодан и переехал в Португалию.

Оттуда он хотел вернуться домой уже этим летом, но в "болотном деле" начались новые аресты, и вместо возвращения домой Елизаров попросил вид на жительство. Про "дело 6 мая" он теперь говорит с полным смирением: читал, что срок давности по этому делу истекает в 2022 году, а значит, через восемь лет "все точно закончится", и он сможет вернуться. Если захочет.

Вопрос о том, не жалеет ли он, что вообще пошел 6 мая на площадь, Елизаров встречает с непониманием: "Тут солнышко, лето, серфинг, я начал в автошколу ходить, скоро мотоцикл куплю – вообще красота будет. Путешествовать начал. Все отлично. Отличный опыт, по-моему. Любому пожелал бы такой опыт. Очень захватывающая, интересная и насыщенная событиями жизнь получается".

Самолет или поезд?

"У меня никакой особенной цели, когда я уезжала, не было, кроме того, чтобы сменить климат, - говорит Ольга Шакина, допивая свой чай. - Хотя да, я добилась своей цели. Меня все очень устраивает, мне там нравится. Там тихо, спокойно и совсем другой какой-то и человеческий климат тоже. Дешевая простая жизнь".

Сама она больше не пытается переубедить тех, кто по тем или иным причинам решил остаться в России, хотя раньше активно призывала своих знакомых - представителей творческой среды - последовать ее примеру. Поворотным моментом стал разговор с одним из ее друзей-режиссеров, который принципиально не собирается уезжать из России, вспоминает она.

"Я остаюсь и наблюдаю, что здесь со мной происходит. Я нахожусь здесь и я качусь вместе со всем, что происходит вокруг, в ту сторону, куда все это катится. Я не могу не катиться", - сказал он ей.

"Но это же как поезд, ты можешь сойти с него", - ответила Шакина.

"Это у тебя это поезд. А у меня это самолет", - сказал режиссер.

В этом, по словам Шакиной, и заключается мотивация всех тех, кто решил оставаться в России - даже несмотря на отсутствие чувства безопасности, эстетическую неприязнь к происходящему и несогласие с политическим курсом властей. Не надо вообще больше никаких споров: кто-то еще только садится в самолет, а кто-то уже и так летит в нем.