Пост-буржуазный феномен

От редакции. В этом году исполняется сто лет "Вехам". Сегодня уже все дружно отмечают круглую дату великого сборника публицистики. РЖ уже много высказывался на этот счет. Однако сейчас Журнал обратился к известному американскому исследователю и палеокону Полу Готфриду, чтобы он тоже рассказал об "интеллигенции", но не о русской, а об американской.

* * *

Пол Готфрид: Интеллектуалы на Западе одержали победу, сегодня они контролируют почти все сферы общественной жизни. Данную тему я поднимаю практически во всех своих книгах. Более того, мое последнее произведение практически целиком посвящена анализу того пути, который прошли западные интеллектуалы на пути к власти.

Идеи политкорректности и мультикультурализма, продвигаемые либеральными интеллектуалами, доминируют в большинстве западных стран, и, как я убежден, они постепенно разрушают западное общество. Угроза, которую представляют эти идеи, страшнее, чем экономический кризис, поскольку инициированные ими процессы необратимы. Вскоре Западу придется столкнуться с исламскими фанатиками, причем не в Афганистане или Ираке, а в благополучных странах Западной и Центральной Европы, а Соединенные Штаты окажутся под контролем выходцев из Латинской Америки. Я не знаю, насколько эти тенденции развития западной цивилизации ощущаются в России, поскольку в своем развитии страны Восточной Европы отстают от своих "более цивилизованных" партнеров на много лет, поэтому их население не может представить себе масштабы той культурной катастрофы, которая происходит сейчас на Западе.

Русский Журнал: Насколько для интеллектуала, придерживающегося либеральных взглядов, допустима поддержка жестких действий власти, мотивированных заботой о национальной безопасности? Существуют ли каналы коммуникации между теми, кто поддерживает жесткую государственную политику и их оппонентами?

П.Г.: Большинство интеллектуалов-либералов в целом не очень хорошо разбираются в проблемах национальной безопасности. Они симпатизируют мусульманам, потому что ненавидят общество, основанное на христианских ценностях. Для них мусульмане – это люди, которые обогатят нас культурно и покончат с господством христианства, и это как раз то, чего и желают интеллектуалы, в большей степени европейские интеллектуалы, а не американские. Исключение в этом ряду может составить, разве что, неоконсервативное движение. Но его члены достаточно непоследовательны в своей позиции. С одной стороны, они фанатично отстаивают необходимость оказания помощи Израилю в его борьбе с мировым "исламофашизмом", а с другой стороны выступают за открытые границы с центрально-американскими странами.

Что касается полемики между "либералами" и "государственниками" по вопросу политики в сфере национальной безопасности, то необходимо отметить, что в США вообще не ведется никакой полемики ни по какому вопросу. Обычно жалуются, что в России или Турции отсутствует свободы слова, но и казалось бы в такой демократической стране как США никто не осмеливается высказать точку зрения противоположную официальной по вопросам, от ответа на которые зависит выживание сообщества. Более того, в некоторых странах Западной Европы за высказывание противоположной точки зрения можно сесть в тюрьму. Например, в Германии за проявления неполиткорректности можно подвергнуться уголовному наказанию. Что касается Англии, то интеллектуальной свободы на этой родине либерализма еще меньше, чем в СССР при Сталине.

Что касается свободы в Соединенных Штатах, то моя судьба – это пример ее отсутствия. Я нахожусь в оппозиции к нынешнему режиму уже несколько десятков лет. Сегодня мне 67 лет и я преподаю в небольшом колледже. Несмотря на то, что я написал множество книг, меня из-за политкорректности не возьмут ни в один университет США. Из-за политкорректности мне приходится выступать с лекциями исключительно в странах Восточной Европы, так как в Западной Европе я могу подвергнуться уголовному преследованию.

РЖ: Можно ли сказать, что на Западе наблюдается непреодолимая пропасть между либеральной академической средой и политическими кругами?

П.Г.: Нынешняя интеллигенция западного мира представляют собой пост-буржуазный феномен. Долгое время на Западе господствующим классом была буржуазия, которая была вытеснена управленцами, классом менеджеров, который во имя демократии инициировал ряд социальных программ и таким образом стал защитником этнических, религиозных и иных меньшинств, долгое время чувствовавших себя аутсайдерами в буржуазном обществе. Преподавательский состав стал активно продвигать идею о том, что такие группы, как этнические меньшинства, гомосексуалисты, трансексуалы, и сегодня мусульмане являются жертвами белого христианского населения. Это привело к созданию целой «культуры жертвы», которая продолжает поддерживаться государственными структурами, СМИ, университетами и судебной системой. Список жертв постоянно продолжает расти, жертвы пользуются покровительством государства, а интеллектуалы стали их опекунами, защитниками.

О появлении или существовании какой-то непреодолимой пропасти между интеллектуалами и политиками говорить нельзя. Ярким примером служат неоконсерваторы. С одной стороны, они долгое время определяли политическую жизнь Соединенных Штатов. С другой стороны, они находятся в центре американской культурной жизни. Более того, они ее определяют, поскольку к неоконсервативному лагерю принадлежат не только преподаватели университетов, но и журналисты, которые идеологически сливаются с академической средой.

Более того, большинство нынешних американских политиков – выходцы из элитных университетов – Гарвард, Йель, Беркли. Там, на них большое влияние оказывала либеральная интеллигенция. Любой человек, поступивший в один из элитных университетов или в центральный университет своего штата, неизбежно попадает под это влияние, которое затем будет только усилено идеями, продвигаемые американские СМИ, которые в свою очередь находятся в полном симбиозе с либералами из университетов. Американские политики очень боятся СМИ, если СМИ выступают против расизма, сексизма, гомофобии и так далее, то американские политики немедленно занимают такую же позицию, они никогда не осмеляться высказать иную точку зрения.

Ныне политкорректность проникла в каждую клеточку политической и бюрократической системы США. Я бы не ждал многого от администрации Обамы. Она не сумеет справиться с вызовами национальной безопасности, однако в странах Западной Европы положение дел еще хуже. И все это результат влияния интеллектуалов, которое является очень глубоким и уже сформировало современную политическую культуру Запада. У меня, например, очень часто бывают проблемы в связи с тем, что я восхищаюсь российским премьер-министром Владимиром Путиным. Он сильный лидер, который решает вопросы безопасности так, как считает нужным. В США таких политиков нет, поэтому, я думаю, вскоре нас ждут огромные проблемы в области национальной безопасности.

РЖ: Все больше появляется свидетельств того, что значение видных левых интеллектуалов (типа Сартра) в обществах Запада снижается. Согласны ли Вы с подобной постановкой вопроса?

П.Г.: Жан-Поль Сартр выполнял во Франции функцию раздражителя, которая, на мой взгляд, и является основной функцией интеллектуала. Французской интеллигенции удалось взять под свой контроль многие СМИ, такие как, например, «Le Monde», который когда-то был весьма консервативной газетой, а сейчас поощряет захват власти в стране мусульманами. Я не считаю, что влияние интеллектуалов на Западе снизилось, наоборот, я уверен, что современные интеллектуалы гораздо радикальнее и опаснее, чем были когда-либо. Иллюзия же снижения влияния интеллектуалов рождается из-за того, что оно стало приобретать более общий характер, чем раньше.

РЖ: Существует ли ныне на Западе традиция критической саморефлексии интеллектуалов? Не кажется ли Вам, что отказ от метафизического идеала есть движение в сторону от либерализма?

П.Г.: Интеллектуалы очень бережно относятся к своим идеалам. Я сейчас работаю над статьей, посвященной выдающемуся американскому историку Эрику Фонеру. Он и его семья были сталинистами. Сам Фонер защищает Сталина, а его критиков выставляет в качестве фашистов и правых экстремистов. Однако, несмотря на такие взгляды, ему благодаря политкорректности удалось сделать блестящую карьеру. Сейчас Фонеру за 60, он один из самых высокооплачиваемых историков современности, лауреат практически всех правительственных наград, которые только может получить историк в США. Секрет его популярности в том, что он преподносит Американскую коммунистическую партию как партию отважных реформистов, боровшихся за права афро-американцев. Он заставил американцев стыдиться за угнетение чернокожего населения.

Несмотря на то, что Фонер – социалист до мозга костей, в США он обладает поразительным влиянием, его почитают как демократы, так и республиканцы. Например, неоконсерватор Карл Роув заявил, что Эрик Фонер – его любимый историк. У Фонера нет репутации крайне левого историка, он – всенародный любимец, потому что сумел умело разыграть карту мультикультурной политкорректности.

Эрик Фонер – пример интеллектуала, которые имеют колоссальное влияние в США и это влияние распространяется на весь политический спектр, поскольку политические группы, принадлежащие к разным концам политического спектра, постепенно сливаются, превращаясь в мультикультурные политкорретные группы. Правящий класс, так же как и интеллектуалы, считает, что США должны помогать странам Третьего мира, пускать к себе людей из более бедных стран, принести извинения за расисткое прошлое.

Что касается движения в сторону от либерализма, то проблема здесь заключается в том, что интеллектуалы постоянно изменяют смысл понятия «либерализм». Сегодня под либерализмом может пониматься все, что угодно. Это понятие потеряло постоянное значение. Если меня кто-нибудь спросит, являюсь ли я либералом, я отвечу: "Да, я являюсь либералом, который поддержал бы в свое время декабристов, я либерал образца XIX века". Являюсь ли я либералом в том смысле, который вкладывается в это понятие сегодня? Абсолютно нет.

РЖ: Не считаете ли Вы, что резкая критика умеренно-авторитарных режимов левыми интеллектуалами в начале XX столетия, и их участие в борьбе против них привела к возникновению еще более агрессивных тираний, как в случае Германии? Не повторяют ли современные интеллектуалы, критикуя аналогичные режимы, тех же ошибок?

П.Г.: Я думаю, здесь есть небольшое недоразумение. Современные американские либеральные интеллектуалы не критикуют российское или китайское правительства. Их критикуют неоконсерваторы, именно они являются агрессивными националистами и именно они хотят большой войны с Россией. Либеральные интеллектуалы, которые поддержали Обаму, придерживаются совершенно иных взглядов. Сегодня они слишком заняты введением новых социальных программ в США. Если бы президентом США стал Джон Маккейн, то у нас, наверное, уже сейчас был бы конфликт с Россией. Агрессивное поведение, яростная критика в адрес умеренно-авторитарных режимов характерны не для либеральных интеллектуалов, а для неоконсерваторов.

Беседовала Юлия Нетесова

       
Print version Распечатать