Почему мы Израиль любим, но жить в нем не хотим?

Йоред. Йерида

Йоред (в переводе с иврита «тот, кто эмигрирует из Страны Израиля») – в высшей степени обидное слово. Буквально оно значит «тот, кто опускается». Это понятие точно передает глубокое презрение израильского общества по отношению к еврею, который покидает Эрец-Исраэль, чтобы поселиться где-то еще.
Несмотря на суровое осуждение самих эмигрантов, за первые 40 лет существования Израиля его покинуло около 10 процентов израильского населения (такой процент для США означал бы примерно двадцать пять миллионов эмигрантов). Большинство израильтян, покидающих свою страну, стремится прежде всего в США. Только в районе Нью-Йорка проживает 200 тысяч бывших израильтян, еще 80 тысяч – в Лос-Анджелесе. Значительное число бывших израильтян живет в Южной Африке, Австралии, Великобритании, Западной Германии и других местах Западной Европы.
Американские евреи часто испытывают противоположные чувства по отношению к йордим. С одной стороны, в них видят братьев-евреев, с другой – «дезертиров», бежавших с родины. Йордим, как правило, атеисты, сторонящиеся жизни еврейской общины и поддерживающие контакты лишь друг с другом. Главная причина широкомасштабной эмиграции израильтян в США – то, что это страна необыкновенных экономических возможностей, в то время как экономика Израиля более бюрократизирована и в известной мере социалистическая. Нередко израильские таксисты приезжают в Штаты и становятся таксистами же. Но они зарабатывают больше, водя такси в Нью-Йорке, чем в Тель-Авиве. Премьер-министр Израиля Голда Меир рассказывала, как однажды завтракала в Нью-Йорке, когда к ней подошел официант и прошептал на иврите, что в поданном ей блюде содержится свинина. Когда она спросила, откуда он знает иврит, тот ответил, что он израильтянин. И чем же он занимался в Израиле? Он ответил, что был там официантом.
Однако не все йордим – выходцы из низших слоев израильского общества. Все больше ученых и других специалистов убеждаются в невозможности найти работу по своей профессии в такой маленькой стране, как Израиль.
Другой фактор эмиграции из Израиля – йериды – это непрекращающийся израильско-арабский конфликт. Все израильтяне-мужчины от 18 до 21 года обязаны отслужить в армии. И даже после демобилизации они должны ежегодно, пока им не исполнится 55 лет, проводить на военных сборах резервистов от одного до двух месяцев. Хотя йордим редко упоминают эту причину отъезда – возможно, стесняясь признаться, тем не менее она играет существенную роль в йериде.
В периоды экономического спада очереди израильтян, стоящих за визами в американское посольство в Тель-Авиве, вырастают до неимоверных размеров. В 60-х гг. один израильский карикатурист сделал очень едкий шарж зала ожидания в аэропорту Лод: «Когда последний израильтянин покинет страну, не забудьте, пожалуйста, выключить свет».
Странная, но типичная черта йордим – их нежелание признаться, что они покинули Израиль навсегда. Сами воспитанные так, чтобы считать йордим дезертирами, израильские эмигранты часто настаивают, что они непременно вернутся в Израиль через несколько лет, после того как заработают достаточно денег. Ни один из них, однако, до сих пор не подсчитал, какая именно сумма денег будет достаточной, и в итоге большинство йордим остаются в тех странах, куда выехали.

Иосиф Телушкин. "Еврейский мир"

Произошло то, что должно было произойти

В Кирьят-Арбе произошло то, что должно было рано или поздно произойти. И это не только о гибели 13-летней Алель, которую арабский ублюдок зарезал спящей в кровати.

Это прежде всего о том, что боец самообороны побоялся сразу открыть огонь по террористу, опасаясь быть обвиненным во внесудебной казни.

Это о том, что вооруженный человек дважды подумал, прежде чем ликвидировать убийцу, хотя обязан был стрелять сразу и на поражение. (В результате он сам получил ранение в плечо, и лишь после этого его товарищ по самообороне прикончил террориста).

Это о том, что сегодня израильтянам проще подставить себя под нож террориста, нежели потом доказывать, что огонь был оправдан.

Это о той деморализации, которая разъедает армию и народ в результате "борьбы за высокую мораль", начатую процессом над полковником Исраэлемем Шумером, продолженной расследованием против Ханании Шабат и достигшей своего апогея в травле Эльора Азарии.

Это о командирах, боящихся отдавать приказы, чтобы не угодить под трибунал, и дающих, вроде Тома Неэмана, показания против своих подчиненных.

Это компенсациях семьям убиенных турецких боевиков с "Мармары", превративших израильских солдат из защитников в убийц.

Это о рвущихся в политику генералах, которым будущая карьера важнее всего остального.

Это о двойной морали, мнимых ценностях и самообмане.

Это о том, чего быть не должно. Потому что в противном случае не будет нас.

Canada vs. Israel

БЕСПРЕЦЕНДЕНТНЫЙ СЛУЧАЙ ТВОРИМОГО В ИЗРАИЛЕ БЕСПРЕДЕЛА! ЭТО ДЕЙСТВИТЕЛЬНО ВЕРХ НАГЛОСТИ и ПОСЛЕ ТАКОГО ... , ОТ НИХ МОЖНО ОЖИДАТЬ, ЧТО УГОДНО!

http://worldgnisrael.com/2015/08/26/1355/

ООН попеняла Израилю на плохую мобильную связь в туннелях ХАМАСа:

НУ И НУ!!!!

“Было бы более гуманно позволить обреченным людей, запертым в туннелях, поиграть, например, в Candy Crush” Хан Юнис, 19 июня.
Чиновники Организации Объединенных Наций резко раскритиковали Израиль за плачевное состояние беспроводной связи в туннеле, который ХАМАС использует для перемещения людей и материальных средств через сектор Газа.

Председатель Совета по правам человека ООН Вай Фай (Китай), который занимает эту должность на ротационной основе, назвал необеспечение Израилем технологически адекватной инфраструктурой мобильной связи людей, проходящих через туннели ХАМАС, нарушением прав палестинцев. “Мы имеем несчастье быть свидетелем еще одного способа, к которым Израиль попирает права палестинцев в секторе Газа”, -­ сказал Вай.

Представители Совета опросили сотни боевиков ХАМАСа и детей, которых заставляли работать в туннелях в течение последних двух лет с момента последнего раунда боевых действий между ХАМАС и Израилем, и обнаружили, что условия в тесных туннелях не улучшились.
Во многих случаях, сказал представитель делегации Мол Ретт, отсутствие инфраструктуры беспроводной связи стоила жизней, когда туннели рухнули на боевиков, находившихся внутри них, и попавший в ловушку персонал ХАМАС не мог послать сигнал о помощи, а те, кто не были раздавлены до смерти немедленно, оказались не в состоянии играть в онлайн-­игры, и не могли ничем себя занять, пока не задохнулись.

“Было бы более гуманно позволить обреченным людям, запертым в этих туннелях, поиграть, например, в Candy Crush”, -­ пояснил Ретт. “И еще раз – мы собрали многочисленные свидетельства игнорирования Израилем нужд боевиков ХАМАС”.

Еще более вопиющим, сказал Ретт, является то, что Израиль коллективно наказывает всех пользователей туннелей ХАМАС, не только бойцов, которые там маневрируют и тренируются, но и детей, которых ХАМАС заставляет их рыть.

“Отсутствие адекватной инфраструктуры мобильной связи в туннелях под Газой также отрицательно влияет на контрабандистов”, отметил Ретт. “Эти люди, которые хотят доставить предметы роскоши из Египта, минуя Израиль, мало того, что испытывают антипатию египетских военных и правительственных органов, но ещё и лишены доступа к социальных сетям и источникам новостей в то время, когда находятся под землей. Этот так называемый “сопутствующий ущерб” неубедительно и фальшиво завуалирован мнимыми потребностями Израиля в защите от нападения”.

Критика ООН в адрес Израиля здесь продолжает риторическую линию, начало которой положил Генеральный секретарь ООН Пан Ги Мун, посетивший Израиль после военных действий 2014 года. Представители ЦАХАЛа проводили его в один из нейтрализованных туннелей. Тогда Пан выразил сочувствие тем, кто проводил время в таких стесненных условиях.

По-моему это блеф, но чего не бывает...

Galka, где вы все это находите?

Outlander, по почте из Израиля присылают. Надеюсь на форумчан, что помогут разоблачить документально. Тогда перешлю это обратно с доказательствами.

Израиль очень тяжелая страна.
Можно ли ее полюбить? Можно. Но сложно. Потому что раздражать вас будет все. И гнусная погода, когда летом плюc 50 в тени и дышать нечем, и какое к черту море, когда там вода, как суп с медузами. И душ пять- шесть раз в день. Через пять минут, как и не был.
А зимой, когда дождь идет снаружи сплошной стеной, а дома каменные стены и каменные полы, то холод поднимается от этих чертовых балат по позвоночнику и хочется только одного - свернуться в клубочек на электрической простыне под одеялом и до весны не вылезать. А надо еще до душа добраться. А там холод собачий и плесень из углов выползает из-за влажности будь она неладна.
А электричество на обогрев или наоборот стоит столько же сколько пятизвездочная гостиница в Париже. И не дешевеет ни на шекель. Уроды.
И транспорт этот! Когда все едут как хотят и сигналят, сигналят как сумасшедшие, а чего сигналить, когда правила есть. И не только сигналят, а еще остановятся и ругаться начинают через всю улицу. Шофер везет пассажиров как картошку и спасибо, что автобусы хоть иногда по расписанию ходят, прибавить к расписанию плюс два-три часа на пробки. А аварий сколько? Больше чем терактов. И дети эти израильские наглые и шумные, на голове стоят, с ногами на сиденья лезут, взрослых не уважают, и орут. Боже, как они орут!!! Что там у них в горле что они так орут. Неужели нельзя спокойно разговаривать?
Теракты эти постоянные. Не знаешь вернешься или нет, и правительство ни хрена не делает, а должно думать и делать, а не делает. Из дома страшно выйти или новости включить. Как детей в школы отправлять? А если автобус взорвется? А если нож? Прежде чем ребенка на улицу выпустить, повторить надо чтоб никаких наушников, а то не поймет что происходит и не успеет убежать. Сто раз повторить, чтоб звонил постоянно. Ведь не привяжешь. А хочется.
Как там в 90х шутили? Что такое израильская рулетка. Это когда приходишь на автовокзал и выбираешь автобус. Это типа юмор у нас такой. Все спрашивают, как вы там живете. Да вот так и живем. А потом дети идут в армию и дни становятся длиииными , длиииными, а ночи еще длинее. Господи, убереги! Проезжаешь мимо махсома (блокпоста), смотришь на них (в полном боевом при 37 в тени) и думаешь, что только бы домой вернулись. А потом включаешь новости и вот они, на этом самом месте, на этот раз повезло, успели. Пусть и в следующий раз тоже, а? Ну тебе же не сложно...
А еще сирены воют когда обстрелы и тут совсем уже тошно. Вы слышали как сирена воет? Гнусный звук. И ощущение беспомощности полной потому что не знаешь где и как все может в любой момент закончиться
И бюрократия достала. Везде. В банках, в битуах леуми (институт национального страхования), в мисрад а-пним (МВД). Сидят булочки жрут целыми днями, очереди огромные и никто ничего не решает потому что решает вот та вот начальница, которая сейчас в декрете была в прошлом месяце и когда она выйдет то приходите снова, а можете и не приходить потому что все равно ничего не решат потому что те бумажки, что вы в прошлый раз принесли уже устарели и нужны новые и нет у нас нет факса и да только оригиналы. Приносишь. Нет, уже не надо. И это южное расслабленное левантийство, когда у всех вечная круглосуточная сиеста и никто никуда не спешит, все теряет, не помнит, когда назначены встречи, опаздывает, не приходит, отменяет в последнюю минуту и орет потом почему вы не пришли, забыв что отменил. И одиннадцать это не одиннадцать это плюс час как минимум. А куда спешить?
А за неделю до праздников все перестают работать. Да, да, неделя праздников плюс неделя на подготовку. Приходишь, а тебе говорят - ни, после Пурима приходите. Так до Пурима еще неделя! Да? После, после. Пурим же. Какая работа? А праздников этих ууууу.
А летом все в отпуске. Вся страна в отпуске. Когда приходить? Осенью. Осенью осенние праздники. Вот между Суккотом и Ханукой еще можно что-то успеть сделать. Если ничего не потеряют.
И города некрасивые, шумные, грязные. Дома задрипанные какие-то. Крыс везде полно. Кошки эти тощие противные по мусоркам шарятся. Тараканы размеро с тигра. Летающие!!! Господи, зачем ты приделал ему крылья? Тебе скучно было?
Школы дурацкие. Дети там только орут, математику не учат, порядка нет, балаган сплошой. К учителю на ты и по имени. Учителя в джинсах и на столах сидят. Что можно в такой обстановке выучить?
А люди? Одеваться не умеют. Ходят практически в пижамах. Все в шлепках. Мужики круглогодично в шортах этих дурацких. Женщины не красятся. Балахон нацепит или маечку из-под которой лифчик торчит и вперед. А как же женственность?
Медицина эта хваленая. Скорая - дорого, врачи на дом не ходят, очереди к специалистам на месяца. И тащишься к врачу с темппературой под сорок чтобы он акамольчик выписал, антибиотиков не допросишься, а в приемном покое в больнице полночи можно повести . С того света точно вытащат, но от гриппа загнешься. А иврит? Боже, как можно понять язык, в котором не пишутся гласные? И логика, логика где? И советы, все дают советы, все противоречат друг другу, не знаешь куда деться от этих советчиков. Аааааааааааа......

И вот проходит время. Песочные часы переворачиваются и раз, и два и три и много. И ловишь себя на протяжной летящей вверх интонации в конце фразы: "А давайте после Пурима решим, после...Неделя, да. Но ведь Пурим. Куда спешить? " И жара - это так круто потому что холод был там в детстве и снег это конечно ух ты, но три дня - вполне достаточно. Уберите. И ждешь этого мерзкого жгучего лета и сидя на скамейке подставляешь лицо шальному средиземноморскому солнцу и балдеешь. А море такое красивое! Ну и фиг с ними медузами.
Можно и просто так посидеть. Волосы в хвост или распустить как получится, тайцы (как это по-русски называлось?, туника, шлепки ,косметика? какая косметика? ))) и вечером босиком пройтись по берегу когда волны набегают на берег и шуршат разбитыми ракушками и светятся огни города. Сумасшедшего, грязного, расписаного графити, населенного фриками всех размеров и мастей и безмерно любимого теперь. А ведь когда-то казалось что никогда....
Никогда не говори никогда. Сначала чужой, а потом открылся, показался, дома раздвинулись, окна улыбнулись и огни фонарей складываются в : "Ты дома! " И улицы по которым когда-то брел в дом и не знающий что твой, обретают имена, воспоминания и те самые знаки, по которым узнаются родные места. Ну воют сирены и да, страшно. Ну выйдут все из автобуса, когда завоет. Кто присядет как положено, кто так и не перестанет по телефону трындеть, а кто-то будет снимать как ракета летит. А че? Красиво ведь. Да и зимой не так уж страшно. Можно вернуться домой и забраться под одеяло. Да и что там этой зимы. Три месяца цветущих роз и прочей буйной растительности. "Да разве могут дети юга, Где розы плещут в декабре..." Вот оказывается о чем это. А цветущая пустыня? Видели? Нет? Много потеряли. А Кинерет? Тверия? Цфат? И город золотой под небом голубым... Когда он появляется из-за холмов, то...Нет, это не объяснить. И иврит вдруг становится не просто понятным, а ловишь себя на том, что забыл, как это будет по-русски и дети переходят на иврит и ты с ними. Потому что так удобнее. Шофер в автобусе, с которым ездишь уже семь лет, остановится и подождет пока бежишь к остановке, улыбнется и спросит ма нишма (как дела) и как дети, давно не видел чего-то и когда уснешь по дороге, то разбудит на твоей остановке чтобы не проехала. В автобусе напрочь застрявшем в пробке с задних рядов начнут передавать коробку печенья, а с передних поплывет пачка чипсов. Застряли так хоть покушать. Надменная служащая в какой-нибудь госконторе прочитает письмо с просьбой, вдруг улыбнется, предложит попить, побежит к начальнице и сделает за пять минут то, о чем ты даже и не просил потому как не верил что это возможно. А она сама предложит. И еще ругаться будет что не просили. Что? Не знаете где живете? Посмелее, посмелее, становитесь израильтянами. Еще воды? Всегда так? Нет. Но ведь бывает. И мы стараемся чтобы было так!!! Мы очень стараемся! И если не дай Бог что-то случится на улице, то вся улица будет там чтобы помочь. Побегут через дорогу, машины остановятся. Человеку плохо. И если не дай Бог заболеешь, то сделают все чтобы спасти, помочь, поддержать. Один на один с бедой не останешься никогда. Только не надо стесняться, не надо бояться, надо говорить и просить о помощи. Это не стыдно. Это по-человечески. И дети, эти наглые израильские дети, которых переорать никто не может, кинутся помогать первыми если что. Они вообще не понимают, как можно не. А еще они виртуозы в разрешении конфликтов и блин, психологи с пеленок. И умные, аж страшно. Откуда спрашивается? И никакой теракт, никакая сволочь, никакие политические и идеологические разногласия и последующая грызня, не способна помешать вот этому вот непередаваемому ощущению что ты дома, что ты не один, что помогут, что всегда рядом будет кто-то кто протянет бутылку воды и покачает укоризненно головой: "Жарко у нас. Надо больше пить, хамуди" (прелесть моя).

Galka,
шикарный рассказ - гольная так сказать правда

Galka написал(а) здесь:

И дети, эти наглые израильские дети, которых переорать никто не может, кинутся помогать первыми если что. Они вообще не понимают, как можно не.

Galka написал(а) здесь:

Тараканы размеро с тигра. Летающие!!! Господи, зачем ты приделал ему крылья? Тебе скучно было?

Galka написал(а) здесь:

а кто-то будет снимать как ракета летит. А че? Красиво ведь

Galka написал(а) здесь:

А цветущая пустыня? Видели? Нет? Много потеряли.

это какая-то сказка, особенно если лечь на живот и посмотреть вперед на уровне цветов, вы видели когда нибудь палитру фиолетового всю сразу? O!

Лёдов Вера написал(а) здесь:

БЕСПРЕЦЕНДЕНТНЫЙ СЛУЧАЙ

Очень уважаю Израиль, но истина дороже: прецеденты были, и некоторые очень давно. Навскидку нашёл статью о монастыре в Баварии, где установка по выработке биогаза и электроэнергии из него действует с 1955 года. Ссылка на журнальную статью в PDF.

Der_Igel, У меня с немецким проблема, не смогла прочитать. Поэтому могу только предположить, что исходное сырьё одинаковое, а процесс переработки разный.

Galka, В любом случае это весело!

Очередной беспредел, творимый Израильтянами, совершён в больнице «Рамбам»
http://worldgnisrael.com/2016/06/20/4052/

Йон Деген
ВИЛЛА

Шай Гутгарц не просто любил свою виллу. Она была для него существом одушевленным.
В начале пятидесятых годов он за бесценок купил пустынный участок земли севернее Тель-Авива. Бедный чиновник даже мечтать не мог о настоящем доме. Собственными руками он соорудил на участке лачугу. Это о них, о нем и о его юной жене было сказано, что для влюбленных рай в шалаше. Осколки двух уничтоженных еврейских общин пустили корни на новой земле.
Вытатуированный пятизначный номер на левом предплечье – память о лагере уничтожения. Там погибли ее родители, состоятельные евреи из Голландии. Советские солдаты нашли ее в груде умерших детей. Только слабый стон, вырвавшийся из костей, обтянутых сморщенной кожей, спас девочку от захоронения в братской могиле. Могла ли не казаться ей раем лачуга, в которой она, тихая двадцатилетняя девушка, поселилась с любящим ее человеком?
Шай не был в лагере. Три года, начиная с того дня, когда он, семнадцатилетний мальчик, спрятавшись в мокрой лещине, смотрел, как немцы и местные украинцы сожгли в синагоге евреев его местечка, до незабываемой встречи их партизанского отряда с советскими разведчиками, были для него сплошным непрекращающимся кошмаром.
Он и сейчас еще вскакивал по ночам от криков его родных, его родственников, его знакомых, доносившихся сквозь треск гигантского костра полыхающей синагоги, сквозь одобрительный гомон толпы. Тогда в этих криках он явно услышал голос отца. И этот предсмертный призыв "Шма, Исраэль!" тупым ломом вонзился в его сердце.
Пробраться в подмандатную Палестину было не проще, чем воевать в партизанском отряде. В первых же сражениях с арабами боец ПАЛМАХа Шай Гутгарц зарекомендовал себя отважным воином, верным сыном партии, открывшей ему свои объятия. Инвалидность после тяжелого ранения руки. Но уже было создано государство, и его партия была у власти. Партия достойно отблагодарила своего сына. В министерстве ему придумали должность чиновника. На что еще мог рассчитывать молодой человек без профессии, почти без образования, с искалеченной рукой?
Участок и лачуга на нем стали осью вращения Шая Гутгарца.
После томительных часов безделья в министерстве, прерываемых традиционным кофепитием, всю свою энергию, всю вложенную в человека страсть к созиданию, Шай Гутгарц тратил на своем участке. Непросто было самому строить фактически одной рукой.
К моменту рождения первой дочери уже можно было говорить о доме. С южной стороны лачуги Шай пристроил сооружение из блоков, сцементированных, любовно пригнанных друг к другу. Это сооружение вполне могло стать частью виллы, смутные очертания которой иногда по ночам вытесняли четкие мучительные образы войны.
Ухоженный газон. Красивая клумба. Вместе с дочками росли высаженные на участке деревья – лимоны, апельсины, манго, пальмы. Кусты бугенвиллии живой изгородью обрамляли самый большой участок на их улице.
Скромный чиновник, живший в лачуге, чувствовал себя вполне удовлетворенным, даже получая нищенскую зарплату. Он понимал, что за его труд и этого не причитается. Активной деятельностью в партии Шай старался компенсировать дарованные ему блага. Но рос дом. Росло и положение Шая Гутгарца в министерстве. Росла зарплата, хотя для этого не приходилось прилагать усилий больше, чем прежде. Постепенно появилась и стала расти уверенность Шая Гутгарца в справедливости такого распределения благ.
Северный Тель-Авив стал самым дорогим и самым респектабельным районом города. За несколько месяцев до выборов, в которых, увы, его партия впервые проиграла, Шай Гутгарц был назначен заведующим отделом.
Чиновники начали бастовать, требуя повышения зарплаты. Заведующий отделом тоже участвовал в забастовках, получая сравнительно огромную зарплату. Но дело не в зарплате, хотя от лишних денег Шай Гутгарц не отказался бы. Дело в том, что министром стал представитель партии, которая двадцать девять лет была в оппозиции его родной власти. Министра он ненавидел всеми фибрами души. От своих подчиненных министр требовал работать. Но ни Шай Гутгарц, ни его коллеги к этому не привыкли. Тем рьянее они бастовали. А уволить их нельзя было, так как у всех у них был статус постоянства, защищаемый законом.
За четверть века от бывшей лачуги следа не осталось. Только старая южная пристройка напоминала о былой нищете. По мере роста дома возрастал аппетит хозяина, а по мере возрастания аппетита рос дом. Только хозяин, -так ему казалось, – оставался таким же, как прежде. Нет, не внешне. Увы, время совершало свою разрушительную работу. Но убеждения Шая Гутгарца, его идеалы оставались неизменными, такими же, как тогда, когда, рискуя жизнью, он пробирался в подмандатную Палестину. Парень, истерзанный войной, мечтал о мире, о социальном равенстве, о куске хлеба и крыше над головой. Разве не это было лозунгом партии, в которую он не просто вступил, а прильнул кровоточащим сердцем?
Партия была для него всем. Он – только клетка сложного живого организма, называемого партией. Партия питала клетку, одну из многих, из которых она состояла. Лишь на первых порах Шай ощущал себя неуютно. Он не привык получать, ничего не отдавая взамен. Но к такому состоянию, как выяснилось, легко и быстро привыкают. Он даже не задумывался над тем, где партия берет деньги, чтобы содержать его, и десятки таких как он, и сотни таких как он, и еще, и еще, и еще. Партия росла. Члены партии нуждались в местах, обеспечивающих их существование. Надо было снабжать клетки тела, называемого партией. Это и есть социальная справедливость. Шай Гутгарц даже перестал задумываться над тем, что кто-то все-таки должен работать. Кто-то должен платить налоги. Кто-то должен отдавать значительную часть своего труда, чтобы обеспечить его социальную справедливость.
В мае 1977 года рухнуло небо. Такой совершенный, такой благоустроенный, такой уютный поезд, в течение двадцати девяти лет плавно и беспрепятственно катившийся по гладким рельсам, остановился над пропастью, заскрежетав тормозами. Поражение на выборах. Правительство сформировал человек, имя которого звучало для Шая Гутгарца чуть ли не так, как треск горящей синагоги. Уже только этого было достаточно для того, чтобы почувствовать, что земной шар сошел с орбиты и разрывается на мелкие куски. А тут еще дом.
Весной Шай Гутгарц начал капитальную перестройку, намереваясь завершить создание виллы. Но ведь новый министр погонит его с работы с барабанным боем. До виллы ли, если он останется без куска хлеба? Нет, конечно, без куска хлеба он не останется. Есть у него военная пенсия. Но на нее виллу не построишь. В первые дни после выборов не было ни малейшего сомнения в том, что его выгонят с работы. Ведь он и его товарищи по партии чужаков не подпускали к своей кормушке на пушечный выстрел. Почему же чужаки должны поступить иначе?
Боже мой, что же делать? Конечно, слово Боже он произнес фигурально. Партия прививает своим членам атеизм, а Шай Гутгарц, верный сын партии, не сомневается в правильности марксистского учения. Правда, где-то очень глубоко в его сознании в дремоте теплились образы детства, синагога, мама, зажигающая субботние свечи, субботняя трапеза. А в сердце, как незаживающая рана, – отцовский крик "Шма, Исраэль!", прорвавшийся сквозь крики погибавших, треск горящей синагоги и гнусный восторг наблюдавшей толпы. Ну ладно, пусть не Боже. Только что же все-таки делать?
Но произошло нечто необъяснимое. Волос с головы не упал ни у одного из товарищей по партии. Все остались на своих местах. Оказывается, есть закон, защищающий их права. Они почему-то не знали об этом законе, когда были у власти. Испуганные, притихшие, растерянные на первых порах, они постепенно вышли из состояния шока. Они уже диктовали свои условия. Они не позволили сократить ни одного из своих товарищей, когда урезали бюджет министерства. Нет, они не против уменьшения бюджета. Они даже не против сокращений. Но все должно быть по закону. Поэтому сократили нескольких отличных специалистов, новых репатриантов. А как же иначе? Кто последним пришел, тот первым уходит. Все справедливо. Все по закону. Не за социальную ли справедливость он боролся в рядах своей партии?
Выросла вилла. Шай Гутгарц любовался ею. Шоколадом на солнце таяло сердце, когда он видел, как прохожие смотрят на это произведение архитектуры. Жаль только, что они не видят, насколько интерьер превосходит внешний вид. Один камин чего стоит! Лучше не рассказывать, сколько он уплатил за привезенный из Италии мрамор для облицовки этого камина.
Завершенная вилла и новый министр совпали по времени с началом активной деятельности Шая Гутгарца в движении "Мир сейчас". Старый член партии стал центром кристаллизации нового движения. Могло ли Шая Гутгарца не радовать, что их шумная деятельность стала зубной болью нового правительства?
Иногда до его сознания доходило, что движение "Мир сейчас" никакого мира ускорить не может. Он ведь воевал и отлично знает арабов. Не только сейчас, но и завтра, и послезавтра мира не будет. Даже если уступить арабам все до последнего предела, они не согласятся на присутствие евреев рядом с собой. Но не это важно. Главное – сделать подлость правящей партии.
А в чем действительно не было сомнения, это в необходимости чуть ли не физического уничтожения этого бешеного раввина Кахане и его движения. Раввин был мракобесом, фашистом, Хомейни, Гитлером, Сталиным. Нет, Сталин все-таки был марксистом. Сталина трогать не надо. Раввин требовал выселить арабов из Израиля, правда, материально компенсировав их переселение. Но ведь это же настоящий расизм! Этот американец в свое время бил окна в помещение советской авиационной компании в Нью-Йорке, требуя выпустить из СССР евреев в Израиль. Конечно, Израилю нужны репатрианты. Никто с этим не спорит. Но хулиганские методы? К тому же, зачем им нужны евреи из СССР? Во-первых, это те самые специалисты, которые поставили под угрозу его существование, когда сменилась власть. Хорошо им, жившим в нормальных условиях в социалистической стране, получившим высшее образование. А где он мог получить высшее образование? Даже среднее? В партизанском отряде? В ПАЛМАХ"е? Во-вторых, все они ненавидят социа лизм и голосуют за его противников. Какого же черта здесь нужны советские евреи? Но этот фашист, этот хулиган, разбивавший окна, безусловно, не нужен. Его бы он уничтожил собственными руками.
Когда Шай Гутгарц ушел на пенсию, у него появилось еще больше времени для деятельности в движении "Мир сейчас". Он организовывал демонстрации и митинги. Он участвовал во всех пикетах. Даже проливной дождь не служил помехой, если нужно было протестовать против фашиста-раввина или против правительства.
Вилла и политическая деятельность были смыслом существования Шая Гутгарца. Вилла уже давно доведена до совершенства. Как политический деятель он видная фигура. Не было причин жаловаться на жизнь.
Правда, в последнее время появился повод не то, чтобы для беспокойства, а так, для некоторой неуютности.
Его сосед тоже купил участок в давние времена. Они были товарищами по партии. У обоих на калитках постоянно красовался красный плакат с символом их партии. Сосед тоже постепенно соорудил вполне приличный дом. Конечно, не такую виллу, как у него, но – вполне. Оба сына после шестидневной войны уехали в Америку. Когда-то отец внушал им, что пролетарская солидарность куда важнее каких-то глупых узко национальных интересов. Из этих уроков сыновья усвоили только вторую половину. Пролетарская солидарность их не интересовала. В Америке они надеялись быть не пролетариями. Стать капиталистами в Израиле значительно сложнее, чем в Америке. Законы и система, созданная такими же социалистами, как их отец, препятствовала свободному предпринимательству.
Сосед недавно умер. Сыновья прилетели на похороны. Мать они поместили в дом для престарелых. Шай Гутгарц с некоторым опасением посматривал на людей, приходивших в соседний дом, стараясь определить, кто именно окажется его новым соседом. Само собой разумеется, что не бедняк. Дом стоил примерно миллион долларов.
Как-то утром почтальон, с которым Шай любил перекинуться словом по поводу политических событий, сказал, что он слышал о сделке между сыновьями усопшего соседа и арабом, не то уже купившим дом, не то лишь приценивающимся.
Шай Гутгарц не дослушал окончания фразы и тут же прибежал на соседний участок.
Араб? Зачем ему нужен араб? При чем тут араб? Он не желает никаких арабов! Не для того он создавал еврейское государство!
Сыновья подтвердили, что они уже получили задаток у араба, очень симпатичного интеллигентного человека, и еще на этой неделе надеются завершить всю волокиту, связанную с продажей дома, чтобы как можно быстрее вернуться в Америку, где бизнес требует их присутствия. Со смертью отца, как понимает уважаемый сосед, жизнь не прекращается.
Уважаемый сосед понимал это. Он только не мог понять, как можно было продать дом арабу.
Сыновья объяснили, что только араб согласился уплатить требуемую ими сумму, а их лично не волнует араб это, или эскимос, или даже инопланетянин. Очень непросто продать дом за такую сумму. Нет, национальность покупателя их не волнует. Отец, как и господин Гутгарц, учил их интернационализму.
Забыв иврит, Шай Гутгарц перешел на русский мат и тут же помчался в муниципалитет. Добро, на каждом этаже у него там были друзья по партии.
Заведующий отделом принял Шая с распростертыми объятиями, велел секретарше принести две чашечки кофе, расспросил о внуках, о партийных делах и, естественно, о причине беспокойства, отраженного на лице старого товарища.
Срывающимся голосом Шай Гутгарц рассказал о том, что сыновья покойного соседа продали дом и участок арабу. Заведующий отделом посмотрел на часы и велел Шаю прийти на следующий день. Секретарша лишилась бы сна, услышав это. Ее босс никогда никому не обещал начать даже самое срочное дело раньше, чем через неделю.
На следующее утро Шай Гутгарц снова пил кофе в кабинете заведующего отделом тель-авивского муниципалитета. Хозяин кабинета подыскивал слова для начала разговора.
– Понимаешь, Шай, мы столкнулись с колоссальными трудностями. Во-первых, этот араб – гражданин Израиля. Поэтому он имеет право купить дом и жить по соседству с тобой, как любой израильтянин. Но что еще хуже, этот араб – наш человек. Помнишь, это тот самый экономист, который так толково выступил на съезде партии. Ты знаешь, сколько арабских голосов он обеспечивает нам на выборах? Так что… Я тебя очень хорошо понимаю, но что мы можем сделать?
Шай не заметил, как он вышел из кабинета заведующего отделом, как покинул здание муниципалитета, как оказался на площади Царей Израиля. Знойный воздух был неподвижен. Только спустя какое-то время, когда внезапно пришедший с моря легкий ветерок швырнул на разгоряченное лицо несколько капель, сворованных у фонтана, Шай пришел в себя и заметил, что сидит в лужице на каменном ограждении.
Боже мой, что делать? На сей раз Шай Гутгарц не подумал, что выражается фигурально. Он снова обратился к Богу, лично, с вопросом, с просьбой помочь, с просьбой спасти его от несчастья.
И тут цепь логических построений привела его к непростому решению. Может быть, то, что он сейчас решил, действительно подсказано Богом?
Шай Гутгарц сорвался с места и помчался разыскивать людей, которые могут помочь его горю.
Дальше история уже совсем невероятная, не имеющая ничего общего не только с социальной справедливостью, но даже, как может показаться, с элементарной порядочностью.
Интеллигентный и симпатичный араб, гражданин Израиля, товарищ Шая Гутгарца по партии не стал его соседом.
Два сына усопшего на следующий день поспешно улетели в Америку, оставив адвокату доверенность на продажу квартиры.
Изменил ли Шай Гутгарц свою политическую ориентацию на сто восемьдесят градусов для осуществления этой операции, выяснить не удалось. Правда, он прекратил свою бурную политическую деятельность, объясняя это резким ухудшением здоровья. Так же не ясно, ограничивается ли дело только непорядочностью, или попахивает уголовным кодексом.
Забавнее всего, что в стране, в которой самые сокровенные государственные тайны разглашаются и попадают в средства массовой информации, журналисты тщетно пытались найти ответы на эти вопросы. Они безрезультатно искали однозначные доказательства, могущие пролить свет на то, каким образом удалось провернуть эту операцию. Конечно, газеты писали, что в этой истории замешаны люди того самого раввина. Было даже два косвенных доказательства. Во-первых, соседи видели, как из автомобиля вышли четыре богатырски сложенных парня в желтых майках с символом партии этого раввина – сжатый кулак на фоне черной шестиконечной звезды, как они неторопливо открыли калитку и вошли в дом, который не то уже был продан арабу, не то только продавался. Во-вторых, уже на следующий день после этого визита на калитке Шая Гутгарца исчез красный плакат его партии и появился этот самый символ – черная шестиконечная звезда на желтом фоне, а на звезде сжатый кулак.
Журналистов никак нельзя обвинить в недобросовестности. Они нашли араба и допрашивали его, можно сказать, с пристрастием. Но, кроме того, что цена дома оказалась чрезмерной, из него не удалось выжать больше ни звука.
В Америке журналистов не пустили даже на порог. Двери были на цепочке, и сквозь щель в обеих квартирах журналистам предложили обратиться к тель-авивскому адвокату. Но адвокат не имел понятия ни о чем, кроме цены дома с участком.
Шай Гутгарц, простодушно улыбаясь, сообщил журналистам, что он вообще не имеет представления о том, что происходит за живой изгородью из кустов бугенвиллии, что от партийной деятельности, как уже всем известно, он отстранился по состоянию здоровья. Все-таки не юноша. Кроме того, дает себя знать ранение в войну за независимость. К эмблеме раввина Кахане, приклеенной к его калитке, он лично не имеет никакого отношения. Вероятно, это работа сторонников раввина. Он на такие глупости не обращает внимания. Пусть наклеивают, если им хочется, тем более, что графически эмблема выполнена вполне прилично.

1987 г.

שימו לב לעברית - מקסים...
משהו נפלא שכתב לאחרונה הסופר אמנון שמוש.
כיום בן81, סופר (ספרו המוכר ביותר הוא "מישל עזרא ספרא ובניו") חבר קיבוץ מעיין ברוך.
חרף הידרדרות ראייתו עד כמעט עיוורון, ראייתו את המציאות בארצנו מפוקחת וחדה:

במאה הזאת
השעון לא מתקתק,
המטלפן לא מחייג,
הסנדלר לא מתקן עקבים
והשלטון לא מתקן עוולות.

במאה הזאת
אין גרעינים באבטיח,
אין תאי טלפון ברחובות,
אין שיויון בקיבוצים
ואין אידיאולוגיה בפוליטיקה.

במאה הזאת
נתעשרה העברית בביטויים כמו נשימה עצמונית,
כשלון חלוץ ונבצרות מאונס.
שר בלי תיק הוא מעמד נדיר ומכובד.
בית הבראה נקרא צימר,
בית אבות נקרא אחוזה
ובית בושת – הממשלה.

במאה הזאת
מתבלט הדור השלישי בסלולרי ובמשפחה.
הנכדים מלמדים אותנו להשתמש במחשב ובשאר אביזרי האלף השלישי.

במאה הזאת
כבר לא שותים גזוז, צוף ,מיץ פז ומי ברז.
שוטים מנהיגים את המדינה שלנו, ועוד כמה מדינות.
מאירן עד קוריאה, מהודו ועד בוש.

במאה הזאת,
מליונים נהרגים במלחמות ומתים ברעב וממחלות.
אלא שהפעם הכל מצולם ומתוקשר, מסודר ומשודר.
במאה הזאת
מגדלים עגבניות בטעם אננס,
פלפלים בטעם תות ובידור בטעם רע. בלשון המעטה.

במאה הזאת
נעלמו מכונות הכתיבה, הפתיליות, הגטקעס, הצניעות והבושה.

במאה הזאת
יושב ראש הכנסת והסוכנות מציע לנו להצטייד בדרכון זר.
פרסי או גרמני? סודני או תימני?

במאה הזאת
המשורר יכתוב: משיח לא בא, משיח גם לא מסַמס.

במאה הזאת – המאה של נכדי – הייתי רוצה להרגיש בבית...
ואינני יכול.

סבא.

ДЕНЬ ВНЕ ЗАВИСИМОСТИ
Автор - Виктор Шендерович

Независимый Израиль — страшная угроза миру. Он большой и страшный. Его крючковатый нос навис над трудолюбивым арабским Востоком, отбрасывая тень до рек Вавилонских.
Он еврей, и с 1948 года не скрывает этого.
Какая бесстыжесть, если вдуматься. Он препятствует коммуникации между народами, взрывая тоннели, ведущие из сектора Газа. Он живуч, как его праотцы, и не хочет идти к праматери. Он надменен, ибо даже его Бог не смог с ним ничего сделать. А вы говорите: иранская ядерная программа...
Наглость живущих на этой земле сравнима только с их чувством юмора. Они сажают в тюрьму правителей, которых сами сажали на трон; им так смешнее. Чего после этого ждать бедным арабам?
Они жестоки и коварны. Их Авраам родил Исаака — и не зарезал его, хотя собрал деньги со зрителей. Их Моисей сорок лет водил евреев по оккупированным палестинским территориям. Теперь они расплодились так, что не помещаются в кнессет. Израиль Моисеевич, вы умирать вообще собираетесь? Смеётся.
Хорошенькое дело, так действовать на нервы миллиарду соседей! И это еще Кобзон не репатриировался, а то бы арабам вообще звездец. Хотя и сейчас, конечно, очень страшно. Уж больно он большой, Израиль. Если взять лупу поздоровее, то вообще ужас.
Редкая птица долетит до середины Страны. Во-первых, ее собьют. Во-вторых, они же потом прилетят сами! Летающий еврей, выведенный путем скрещивания американской авиации с острым желанием выжить, — настоящий ужас мирового сообщества! Образовавшегося, как вы помните, в результате консенсуса аятоллы Хомейни с европейским либерализмом…
Так о чем бишь я? Да, об Израиле.
Он навис над миром и доминирует. Для отвода глаз поигрывая на лютне, чтобы потом влепить из пращи.
Давид Исаевич, вы не могли бы вести себя потише?
Не может. Не хочет! За это их нацию и не любят.

– Что происходит в Израиле?
– Мирный процесс.
– Мирный процесс, вы считаете?
– Нет, не считаю,
но с удивлением снова в газетах читаю,
будто бы в мирном процессе заметен прогресс.

– Что же за всем этим будет?
– Опять договор –
очередная бумажка, пардон, для сортира.
– Вы полагаете, надо готовиться к миру?
– Я полагаю, что надо достроить забор.

– Чем же всё это окончится?
– Новой стрельбой.
– Новой стрельбой? Вы, по-моему, слишком жестоки.
– Просто в финале у мира на Ближнем Востоке
Очень последний и очень решительный бой.

– Что же из этого следует?
– Следует пить. Я всякий раз это делаю, если прижало.
– Но ведь спиртное значительно подорожало!
– Я полагаю, что всё-таки следует пить.

Следует пить, потому что тревожно внутри,
стоит подумать о том, о чём думать пора бы...
– Как вы считаете, можно ли верить арабам?
– Как я считаю? А так: раз-два-три, раз-два-три.

Треть репатриантов из Франции покидают Израиль

Непохоже. Пока что уже пол Натании говорит по-французски..))

HenrickGold, то, что видится, может не быть похоже на реальную статистику. Мне вот видится, что 90% землян живёт в Торонто.

А где там реальная статистика? Всего лишь данные некой ассоциации "Диалог".. Реальная официальная статистика может быть только от Центра статистики Израиля. Остальное - от балды.