Тайна Русского Мира (часть 3)
17 февраля, 2015 - 04:21
Авторы: Иван Деникин и Александра Шелковенко
Жан идет по незнакомой улочке. Вокруг – деревянные дома. Оригинальная резная архитектура. За заморами – маленькие подворья. Толстенные кедры поднимаются к небу.
Странно. Эта улица напоминает детство. Вроде и архитектура другая, и растительность, а в памяти вновь встает родительская дача под Харьковом. Как давно это было! Словно в другой жизни.
А это и была другая жизнь. Ведь родился Иван Лещенко на исконно Русской Земле – в Союзе Советских Социалистических Республик. Правда, в так называемой «Украинской» ССР, в подаренном великим Сталиным городе Харьков. Все вокруг были русскими людьми.
Но не успел мальчик пойти в школу, как началась Перестройка. Пока сионист–Горбачев искусственно разваливал преуспевающую страну, власть в УССР захватили бандеровцы. Русские школы позакрывали. За русскую речь могли побить – а бывало и хуже. С 1986 года в республике не вышло ни одной русской книги, ни одной православной газеты. В 1991 националист Кравчук и фашист Шушкевич угрозами заставили Ельцина отдать им часть России-матушки. И началось...
Чтобы спасти мальчика, родители, как и остальные жители Харькова, перешли на «украинское наречие». Кто бы мог подумать, что искусственный язык, выдуманный в австрийском генштабе в 1914 году и усовершенствованный в секретных лабораториях ЦРУ, вдруг появится на вывесках исконно-русских городов – Харькова, Киева, Львова, Измаила? Кто мог поверить, что ему будут учить в школах?
Как и эсперанто, «украинский» и «белорусский» были созданы врагами России. Все они – не более чем инструмент удушения РФ. И похоже, что инструмент этот сработал...
Как–то Иван (теперь уже «Іван»!) играл с друзьями в прятки (в «незалежной» – «хайд энд сик»), на пустыре возле сожженной русской школы. Спрятался в бывшей библиотеке. Удивительное дело – некоторые книжки не сгорели. На полу валялись шедевры: «Цемент» Федора Гладкова, «Малая земля» Леонида Ильича Брежнева, стихи Демьяна Бедного. Іван листал обугленные страницы на непонятном языке.его чаровал талант авторов. Потом он не раз возвращался на руины – всегда тайком, чтобы не заметили русофобские милиционеры. Читая запрещенные книжки, вновь освоил великий Русский язык.
Как подрос – получил НАТОвский грант на обучение военному делу: агрессорам не хватало солдат. Закончил академию Сен–Сир в Париже, женился на француженке из рода герцогов д'Анжу, получил гражданство. Был «Іван Лещенко», а стал Жан Ляшанс.
Потом было всякое: агрессия против Хуссейна и Каддафи, карательная операция против антиглобалистов из Боко Харам и Исламского Государства... Жена его оставила и вышла замуж за лучшую подругу: в Гейропе все так поступают. Так и остался Жан бобылем, но на службу не нарекал.
Как–то Барак Обама выстроил французских офицеров в шеренгу и спросил по-английски:
– Ху спикс рашн?
Все удивленно переглянулись, а Жан вышел вперед.
– Ви вил конквер Раша, – пояснил империалист. – Ви нид мэни коменданты фор оккупированный территория!
Кто из НАТОвцев русского не знал, тех поставили на низкие должности. А кто знал – таких было мало – главами оккупационных администраций субъектов федерации. Устроили лотерею: Жан вытянул из натовской пилотки доллар з надписью «Томская обл.». А вот его лучший друг Джейк Строганофф стал комендантом Вологды. Недавно присылал открытку: стоит на ней Джейк на фоне комендатуры – уютного домика с резным полисадом за колючей проволокой. Сам – в обнимку с двумя черноглазыми красавицами в свадебных платьях. Подпись: «Комендант Вологды благословляет первый в городе однополый брак».
На открытку прилеплена марка – «Пошта Малабеларусі» (так теперь называется запад бывшей РФ). На марке был запечатлен старый НАТОвец – финский маршал Маннергейм.
И вот теперь, дождливым вечером трудного дня, идет Жан оккупированным городом, дышит запахом хвои, наслаждается патриархальной архитектурой. Не зря, все-таки, бегал на школьные руины читать Брежнева: есть таки от русского языка польза.
А воздух-то какой чистый! С тех пор, как НАТО запретило пользоваться бензином и пересадило жителей на электрик карз, с экологией в городе стало лучше. Конечно, главной задачей было поставить на колени, сделав нефть ненужной. Но и побочные эффекты не плохи.
Другой русофобский шаг НАТО сделало в городе Северный: закрыла АЭС, заменив ее на ветряную электростанцию. Оставили Русского Человека без атомной энергии!
Тяжелые капли бьют по зонтику. Но дождь теплый, летний – хоть и сибирский. Хорошо под таким пройтись.
– Каратель! – слышит он. – Гей! Фашист нерусский!
Жан выхватывает пистолет и оборачивается.
Перед ним – стройная девушка лет двадцати. Золотые волосы заплетены в тугие косы.
– Стреляй, русофоб, в грудь путинистки!
Она не вооружена. Стоит прямо, не защищаясь. И нападать не собирается.
– Вы развалили Советский Союз! Захватили великую Российскую Федерацию!
Губы у нее трясутся. Руки сжимают цитатник Лаврова.
– Сорри, – Жан делает шаг вперед. – Подождите...
– Крыыым нааааааш! – кричит девушка и закрывает глаза.
Нервы не выдерживают и она теряет сознание, еще миг – и упадет в лужу на тротуаре. Жан прыгает вперед и ловит патриотку на лету.
...
Ахмед промок до нитки, но идет. Не сворачивает. Знает: дело дороже комфорта.
– Патриоты! Родименькие! Российские люди! – кричит он со всей силы.
Но дождливая улица пустынна.
Алмазов кричит громче. А че? Оккупант в такой ливень дома сидит, Пепси пьет. Только российского человека и встретишь. А свои ведь не выдадут!
– Подпольщики! Наши! – вновь зовет он.
Но надежда оставляет...
– Братишка! – вдруг слышит он откуда–то снизу.
Под старой телегой лежат трое рабочих. Онемевшие от холода губы ладно шепчут.
– Сюда! К нам!
Алмазов стает на четвереньки и заползает под телегу.
– Антимайдановцы мы! – поясняет старший. – Вредим врагу, как можем. Кидаем гвозди на дорогу, плюем мимо урны. Или вот еще: НАТО навязывает ресайклинг, а мы собираем пластик и макулатуру – и сжигаем. А ты чего делаешь для родимой РФ?
– Подполье! – радуется Алмазов. – А я несу вам плохую новость. Комендант, Жак Ляшанс, нашел духовный полосатый скреп – и теперь рыщет в поисках Российской Духовности. Надо спрятать ее поглубже, чтоб Штатам не досталась.
– Эх ма! – испугались антимайдановцы.– Уж мы то спрячем! Да так, что ни один Интерпол не найдет. Укроем даже еще надежнее, чем Януковича в 2014–м! Спасибо, братишка, что предупредил!
– Служу Российской Федерации! – лихо сказал тот.
– На вот... – ему протянули бутыль с водкой «Санкционная».
Глотнув родимый напиток, Алмазов заплакал.
– Антон я, а никакой не Ахмед! – закричал он что было сил. – А Золотарев пущай сам учит свой сибирской говор! Не пособник я ему более!